Прохоровский экологический деятель Егор Глазунов: «Пернатые как цветы украшают всё вокруг»

Небесные цветы - так назвал птиц известный белгородский журналист и писатель поэт Евгений Дубравный. Им он посвятил сборник стихов «Птицеслов», в котором воспел сотни пернатых. Это было как бы его предназначение, ведь праздник птиц и его (да и мой) день рождения отмечается в апреле. И действительно, они настолько пестры, разнообразны, очаровательны! Залюбуешься их красотой, заслушаешься их околдовывающим пением. С раннего утра до позднего вечера звучит их многоголосый хор.

Они как цветы украшают небеса, землю, леса, луга, болота, горы, берега рек. Любимой же обителью является воздух, кроме пингвинов и страусов. Они вблизи нас, вокруг нас, рядом с нами: летают, прыгают, копаются, собирают пушинки и пылинки, различных гусениц, бабочек, жучков, веселят, подбадривают, умиротворяют, вдохновляют нас! А домашние ещё и кормят! Кормим и мы их в студёные зимние месяцы.

Птичка-синичка

Ах ты, птичка-синичка,

Покажи своё «личико».

Ты ж такая красавица,

Всем, всем, всем очень нравишься!

Ой, живи ты повсюду,

Приноси радость людям!

Год соловья

В местном урочище Сторожевое в достатке находят места и корм дятлы, синицы, дрозды, кукушки, иволги. А подними голову и увидишь парящих коршунов, ястребов, нередко красавцев сизоворонок, щурок, удотов.

Но больше всего забот, наверное, у соловьёв. Только спадёт жара, так начинается их распевка, сначала еле слышная, а через час-другой слышней, уверенней: тюви-тюви, тви-тви, пи-пи и другие колена и коленцы. Поют в локонах ивы, в зарослях терновника, в зелёных кудрях вяза, клёна, распускающегося дуба, в заброшенном саду. Они заселили считай каждое зелёное хозяйство хутора. Их примерно столько, сколько дворов вдоль улицы Героев-танкистов - до 20 особей. Чаще поют поочерёдно, а ближе к вечеру - хором. Тихой ночью они прямо-таки не дают спать. И даже 2014 год был объявлен Союзом охраны птиц Годом соловья.

Но неожиданно они вдруг замолкают, их мирную песню заглушает жуткий надрывный рёв - в небе стальные птицы - военные вертолёты. Страшно тарахтят и мечут тепловые трассеры, они охранят мирный покой хуторян, россиян.

Общая баня

Истосковались птицы по весне. И как только солнце начало подниматься чуть выше, пернатые музыканты начали пробовать свои голоса, суетиться, прихорашиваться. Вот воробьишки заметили первую лужу и тут же к ней. Долго «кланялись» воде и запрокидывали головки, а как вдоволь напились, попружинили к центру лужи, начали купаться. Энергично вибрировали крыльями, хвостиками, каждым пёрышком, только брызги по сторонам! Резвящаяся компания становилась всё многочисленнее, всё шумнее. Вот уже пять воробьёв, семь, десять, пятнадцать... Не выдержали и синицы, порхнули к воде. А вот и щегол - распустил пёстрые крылья, хвост, тряхнул огненной головой. Засияли брызги радугой, закружился весенний хоровод.

Береговушки

Облюбовали ласточки - береговушки крутой берег реки, хлопочут у своих нор - гнёзд. Кто с веточкой, кто с пушинкой в клюве. Увлекли они меня своим занятием. Остановился я, заглянул вниз, затаил дыхание, но птицы почувствовали постороннего, со свистом повыскакивали из нор. Стали собираться стаями, кружить вокруг меня. Я отошёл в сторону, но они преследовали меня, удалился ещё на несколько десятков метров, но береговушки всё кружили надо мной, уводя в сторону. И только когда я был достаточно далеко, вернулись к своему берегу. Сбившись в плотный «рой», долго о чём-то щебетали - советовались. Лишь спустя некоторое время возобновили строительные работы.

Пестрее пёстрого

Пронзительный крик. Быстрая работа крыльев. Поднимается. Опускается. Падает в воду, кого-то хватает и быстро к своей норе. Как молния, как радуга, одаряя всё вокруг своей пестротой и красотой. А из норы - зловонный запах, ещё бы, все остатки кости, чешуя рыб, надкрылья жуков остаются здесь в гнезде. Но им-то что? Они - зимородки, партнёры надёжные на всю жизнь.

Спорится работа

Какой-то инстинкт влечёт трясогузок к взрыхлённой почве. Как капнёшь раз-другой, они тут как тут. И белые, и жёлтые. Живо снуют на своих длинных спичках-ножках, энергично потряхивают хвостиками, припрыгивая, ловят какую-то живность, тут же с ней расправляются и бегом за новым лакомством. Только клювами пощёлкивают да посвистывают - поговаривают: тиф-тиф. Я отзываюсь: «Ты, ты, умница, помощница!» Так и спорится у нас работа.

Петя-Петруша

Невелика эта птичка. Чуть больше обычного воробья, но одарила её природа оперением от жёлто-зелёного до сине-голубого. А ещё любознательностью и словоохотливостью. Стоит только скрипнуть двери, как Петруша тут как тут. Садится на шапку, плечи и ну щебетать, рассказывать: «Таня....кахгтошку....забгхала...» «Что ты болтаешь», - крикнул хозяин. А когда кинулся картошки поджарить, её не оказалось.

Зазвонил телефон, Петруша на аппарат и картавит: «Тхгубку-тхгубку...». Загремели ложки и вилки и Петруша уже за столом, а то и на столе на тарелке с кашей. Засветился, забалабонил телевизор, Петруша срочно к говорящему ящику, слушает, подрыгивает крыльями, лапками, качает головой, комментирует: «Говохррррит, говохрррит...». Однажды решил поближе познакомиться с говоруном, постучался в экран, заглянул сбоку, залез в панель. Телевизор, зашипел, задымил, с тех пор и Петруша «шепелявит». (Догадались о какой птичке речь?)