Это счастье! Жительница Прохоровки Наталья Багрова рассказала о материнских буднях

Мама. Мамочка. Мамуля. Как много искренней неподдельной радости, чистоты и даже благоговения в этом слове, как много слёз, которые спрятаны ото всех глубоко в душе, о которых знают лишь мамы, каждая о своих.

Ребёнок приходит в этот мир и забирает себе всё: сердце, любовь, время, покой и конфеты. Вот за конфеты особенно обидно, потому как года три назад я их прятала, и никто не находил, а сегодня уже старший распознал все укромные места, плюс природное чутьё - нет конфет. Сяду ночью в тишине чай попить, а не с чем. Эх, думаю, выросли. А когда-то о тишине и чае я не думала и мечтать, потому что мои руки всегда были заняты самым дорогим, но к году уже внушительно тяжёлым сокровищем.

Тишина... Тишина она для мам своя. Она не пустая. В ней каждый вдох и выдох слышишь даже в самом крепком сне, если таковой существует у мамы. Одеяло скинул, вздохнул, повернулся - вот она тишина. Такая которая ласкает слух, успокаивает, умиротворяет. Её так мало и она так ценна. К ней стремишься весь день, а как только она наступает, невольно улыбаешься, вспоминая шум ушедшего дня.

Дети очень чувствительны к тишине, связанной с мамой. Ты вздохнёшь, а они уже понимают, о чём. Ты молчишь - они знают причину. Вслух не скажешь, а они выдают, будто ты обсуждала с ними эту тему весь день. Да, и слух у детей хороший, особенный. Ты им говоришь идти руки мыть - не слышат, уроки делать зовёшь - нет ответа, спать уговариваешь лечь наконец-то - не доходит звуковая волна, а вот звук открывающейся обёртки вкусняшки улавливается, словно это ультразвук, прибегают моментально.

А якобы нечаянно услышать и рассказать бабушке всё, что слышали дома - святое дело. А в детском саду придумать, что ответила мама папе, когда он говорил о бабушке - это шедеврально точно, дословно и с той же интонацией.

Но есть моменты, когда мамино слово даже ценнее золота. Хорошее слово судьбу меняет. Иногда подсядет к тебе со своими проблемами, переживаниями, а ты каждое слово взвешиваешь, говоришь так, чтоб и дошло до сердца, и не оскорбить, и поучительно, и от себя не отвернуть, и чтобы добра в этом ещё крошечном, но уже настоящем человеке, на всю его долгую жизнь хватило. Чтобы счастлив был, любил этот мир с такой же неиссякаемой радостью и трепетом, как нас любит весеннее солнце, лаская светом после долгой суровой зимы, ну и чтобы был честным с мамой, когда она интересуется, куда конфеты из укромного места пропали. А он уже всё понял, посматривает на тебя хитреньким взглядом, улыбается, а ты таешь и понимаешь, что это любовь. Любишь их (детей, а то кто-то подумает, что я опять про конфеты), сколько бы их ни было: один или два, пять, каждого по-своему, но одинаково сильно. И на всех любви хватает, и она в каждом взгляде, в каждом объятии, в каждом поступке. Вот разлил он сладкий чай на только что вымытый пол, а ты его любишь. Вот нарисовал он на обоях фломастером, а ты его снова любишь. Вот принес он с клумбы соседки все её любимые цветы, а ты его любишь значительнее прежнего. И любви этой нет предела, до самого горизонта любишь, особенно когда дитятко, только что, выйдя из дома, в грязь сапогами залезло, а тебе на приём к врачу, а вы опаздываете…

А заболеют, думаешь, лучше бы сапогами в грязь, лишь бы не вот это вот всё с насморком, горлом, кашлем и огромной любовью к промыванию носа…

Но вот и выздоровел, уже и сам ходит, в садик детский отвела, школа началась, летит время, летят дни. И наполнены дни огромным, практически всегда незаметным, трудом и заботой матерей. Каждому подарена жизнь именно матерью. Пусть пропадает настроение от детских, неописуемо странных, придуманных на пустом месте из ничего, капризов, пусть пропадают конфеты и фрукты со стола, пусть брызги луж от маленьких резиновых сапожек бриллиантами рассыпаются при свете солнца после летнего тёплого дождя, и пусть любовь к матерям длится вечно, отзываясь счастливыми звонкими детскими голосами, сколько бы лет им не было. «Мама, мамочка, мамуля.... Я просто тебя очень сильно люблю…», - и всё преображается, становится посильным, когда пара (две, три, четыре, муж тоже большой ребёнок) тёплых ручек обвивает крепко мамину шею, и в щёку тычется маленький сладкий носик...