Заметки туриста. Как мы медведя пирожками кормили

Наше путешествие на край белого света, то есть к Белому морю, изобиловало самыми разными эпизодами: познавательными, интересными, иногда смешными. Проехав около шести тысяч километров, то есть практически до Байкала, мы глубоко прониклись жизнью Севера европейской России, которая во многом не похожа на нашу. А какие там леса! Мы часами ехали, встречая лишь редкие указатели, автомобили и ни одного населённого пункта. А вот старинного хозяина этих древних мест встретить довелось. Вот как это было.

Через неделю путешествия, средь бела дня, при ярком солнечном свете я, каюсь, заснул самым бессовестным образом. Часа два назад до этого, после посещения музея-заповедника Кижи, мы отъехали от Медвежьегорска – довольно большого города на северной оконечности Онежского озера. Мы чудно искупались в этом прекрасном чистейшем озере, которое гораздо почище Ладожского, затем пересекли один из шлюзов знаменитого Беломорско-Балтийского канала. Всё время я бесконечно фотографировал из окна автомобиля окружающие красоты карельской тайги.

Глядя на невозмутимого и сурового Виталия, напрочь сросшегося с рулём за эту неделю,и в чём-то похожего на водителя боевой машины пехоты, я незаметно для себя провалился в царство Морфея. Виталий этого не заметил и потому его крик:

- Смотри, медведь! - произвёл на меня ошарашивающее действие.

Спросонья я начал озираться вокруг, ища взглядом неизвестно как появившегося зверя. Ещё и мысль мелькнула, как мы с ним всё шутили, отъезжая от Медвежьегорска: «Где эти медведи, уже всех, небось, человеки разогнали».

Между тем машина довольно резко затормозила на обочине и Виталий скомандовал:

- Пошли быстрей смотреть, пока не убежал.

Легко сказать, быстрей. Пока нашёл завалившийся под ноги костыль, пока кое-как вылез из кабины, мой товарищ уже стоял в пятидесяти метрах позади «Газели» среди других пассажиров остановившихся машин.

Бурый медведь средних размеров, скорее всего, второгодок, бегал по кромке леса, иногда быстро спускаясь в кювет за лакомствами, которые ему бросали водители и пассажиры. А машин стояло не меньше пятнадцати.

К некоторым людям медведь приближался на пять-семь метров, возможно, это были его давние благодетели, которые часто ездят по этой дороге. Когда с большим шумом по трассе проходили огромные фуры, он резво скрывался в лесу, чтобы через минуту вновь показаться в ожидании подачки. Но народ уже ничего не бросал. Видимо, запасы были небольшие, а мишка истреблял их мгновенно.

Я подошёл к Виталию и скромно попросил:

- Давай и мы булочку ему дадим!

Медведь между тем прыгнул за очередной сластью, которую ему бросил мужчина из подъехавшей машины. Моя просьба на невозмутимого Виталия Владимировича должного эффекта не произвела. Он только буркнул:

- Нет у нас булочек.

Булочек действительно не было, я вспомнил, что мы съели их за обедом. Тогда я сказал:

- А, давай дадим пирожок с брусникой.

О, вы не видели этот славный пирожок (их было два). Румяный, с высокой спинкой, с высунувшимися по краям красными ягодами брусники (был её сезон), недавно испечённый, он источал невыразимый аромат, незнакомый жителям Центральной России.

Тяжелый взгляд Виталия в мою сторону немного поумерил мой пыл. Тут надо признаться, что наш драгоценный водитель любит сдобу до самозабвения. Все эти пирожки, булочки, кексики, сочники и прочие слойки с крендельками вызывают у него, невыразимый простыми словами, восторг чувств. За красивый и сладкий пирожок он может простить мне храп в нашей маленькой машине, громкий звонок по телефону ночью, падение вещей от моих неосторожных движений.

- Вот твой пирожок давай и отдадим, - быстро нашёлся Виталий. – Возражений нет? Сам видишь, какой он голодный.

Медведь действительно застыл на небольшом камне, жадно втягивая ноздрями воздух. Виталий сходил к машине, достал прекрасный пирожок, который я проводил прощальным взглядом, и ловко бросил его зверю. Это было лакомство ещё то. Мишка даже как бы лапой приветливо махнул в знак благодарности, или мне показалось. В секунду пирожок исчез в его пасти и полетел прямо в желудок без особого пережёвывания и задержек.

Медведь опять застыл на своём посту в ожидании очередного доброхота. Желающих не было. Я решил разрядить неопределённую обстановку и тонко намекнул:

- У него, наверное, желудок большой. И на зиму надо хорошо запастись и жирку нагулять…

- Ничего, другие накормят. Пусть подножный корм добывает, - ответил мой друг.

- Виталий, он же прямо на человека похож. Биологи говорят, что медведи нам дальние родственники.

Дальний родственник бродил у леса, прыгая с камня на камень, и внимательно смотрел на собравшихся зевак.

- Пирожок-то для него маленький, разве ж он одним может наесться, - снова начал я.

Виталий посмотрел на меня суровым и задумчивым взглядом, непонятно хмыкнул и вскоре двинулся к нашей «Газели» поступью гладиатора, идущего на арену. Скоро и второй (последний) пирожок полетел к ненасытному Топтыгину, который поймал его, чуть ли не на лету, как цирковой артист.

- Ну что, довольна твоя душа? - спросил Виталий. - Впереди тайга, теперь долго магазинов не будет.

Я поблагодарил старого товарища за его жертвенный поступок и, посмотрев ещё немного на медведя, мы помчались к Соловецким островам на другой, западный берег Белого моря.